Сали-де-Беарн. Крохотное чудо на просторах Франции.
Город соли, на соли, вокруг соли, за счет соли... и вообще ничего кроме соли. И это не мешает ему быть просто очаровательным городком.
Конечно существует средневековая легенда о происхождении города, в которой участвует кабан. Будучи раненым, он сбежал от преследователей куда-то на болота, где и скончался. Через некоторое, довольно продолжительное время его нашли просоленным и готовым к употреблению. Так был открыт источник, давший начало городу., а кабан попал на его герб. На самом деле существует масса свидетельств, что соль здесь добывали еще за 1500 лет до нашей эры.
Настояший байонский окорок должен быть засолен именно этой солью. Неизвестно, действительно ли несчастный вепрь свалился однажды в беарнский соленый источник, но факт, что в этом краю с тех пор были засолены миллионы свиней. Жители городка, выросшего вокруг источника, выкопали со временем большой бассейн, в который собиралась соленая вода. Впервые этот бассейн упоминается в XII веке, и до сих пор все узкие улицы Сали-де-Беарна устремлены к нему.
Вот примерно такую историю рассказывают в местном Музее Соли. (На французском, конечно)
Чиновник мэрии проверял концентрацию соли в бассейне, опуская в воду яйцо. Если оно всплывало, можно начинать выпаривание. Один или два раза в неделю каждая городская семья могла получить свою долю рассола. Некоторые горожане сами приходили с ведрами к бассейну, но большинство семей нанимало для этого специальных рабочих — tiradous. Большие деревянные бадьи — sameaux, — которые они использовали, были официальной единицей измерения: каждая из них вмещала девяносто два литра. За один раз каждая семья города имела право получить двадцать шесть само рассола.
По сигналу городского колокола тираду бежали вниз по ступеням бассейна, набирали рассол в бадьи и снова выбирались наверх со своим тяжелым грузом. И так двадцать шесть раз. Каждый тираду старался бежать как можно быстрее: ведь наиболее концентрированный рассол со дна бассейна доставался самому расторопному, так что семьи их нанимателей соперничали между собой. Менее крепкий рассол требовал большего времени на испарение и соответственно больше топлива, так что он был не слишком выгоден.
Перед каждым домом городка имелся каменный колодец, в который тираду быстро, но бережно выливал соленую воду, а затем бежал обратно за следующей порцией. Из колодца под дом вел желоб из выдолбленных дубовых стволов, по которому рассол поступал в подвал, где из него выпаривали соль.
Семьи, обладавшие правом пользоваться этим общественным источником, назывались part-prenants — «имеющие долю». Считалось, что все они — потомки какой-то одной семьи, но никто не знал точно, откуда пошел этот обычай. Кодекс, регламентирующий права part-ftrenants, был составлен на беарнском диалекте и записан 11 ноября 1587 года, когда этой традиции было уже много веков. Закон гласил, что семьи «имеющих долю» сохраняют свои права, только пока продолжают жить в пределах городских стен. Если женщина из такой семьи выходила замуж за «чужака», а не за земляка из Сали-де-Беарна, ее дети имели право только на половинную долю — тринадцать само, а внуки и вовсе не могли ни на что претендовать. Но если местный мужчина женился на чужой, то его наследники все равно получали полную долю. В XIV веке семей part-ftrenants было 200, но ко времени Французской революции это число увеличилось до 800.